О болотных духах и лесных существах
Беларуская мифология
Магический мир духов, чертей, русалок, хозяев полей и лесов: в этом спецпроекте мы рассказываем о мифологии беларусов, в которой сохранилась мощь архаического воображения.
Беларусь — таинственный мир, и не только потому, что история и культура беларусов все еще мало известны за пределами страны. В преданиях, связанных с лесами и болотами, поместьями и замками старой Беларуси, на каждом шагу встречаются боги, бесы, ведьмы и сказочные существа. Архаические ритуалы, древние суеверия и языческая символика столетиями смешивались здесь с христианскими представлениями и сохранились по сей день.
В этом спецпроекте мы хотим пролить немного света на этот магический мир. Введение в него сделает для нас исследовательница Татьяна Володина. Иллюстрациями послужат работы художника Валерия Слаука, который пристально изучает мистических существ своей родины — и для начала мы представим вам несколько самых ярких из них. Они позволят нам окунуться в мир, для которого характерны суеверия, фантазии и в то же время совершенно прагматичное пониман ие действительности.
Волосень
Хитрец, щекотун и царапун
Когда ночь поглощает избу и лишь свет от серебристого месяца льется сквозь окно у печи, когда все заснули, из своего убежища появляется Волосень — небольшое существо с длинными темными волосами, с приземистым туловищем, заросшим шерстью. У него по семь пальцев с длинными ногтями на руках и ногах. Он подбирается к спящим, щекочет у них в носу, царапает ногтями по лицу. Люди подхватываются, почесываются, морщатся, вновь засыпают. Тогда Волосень крадется к детям, гудит им в ушки, щекочет пятки, так что малыши испуганно просыпаются, трут глазки, мотают вялой головой. А что было-то? Ничего не видно. Ничего не слышно.
Волосень, в которого верило прежде всего население Вилейщины, региона на северо-запад от Минска, — типичный домашний дух беларуской мифологии. Не слишком страшный, скорее безвредный и в определенном смысле полезный, потому что позволяет снизить уровень страхов или сублимировать их.
Его существованием объясняли явления, которые сельским жителям в прежние времена в противном случае трудно было понять, например, случаи, когда женщин охватывает страсть и сексуальное желание. Отвечать за это опять же был назначен Волосень: он якобы наваливался на женщин во сне своим косматым коренастым телом или хватал их за грудь длинными пальцами. Такая вот архаическая сексология на беларусский лад.
Опивень
Фаустианский искуситель
«Опять нализался. А коров пастись кто погонит? Кто печь топить будет? Дрова колоть? И это посреди недели». Крестьянка уперлась натруженными руками в бока, с укоризной качает головой. Этот взгляд! О, как хорошо знаком Павлику этот взгляд. Сам он сидит у стола, голова тяжелая, будто котел. Он чувствует, как груз, что у него меж ушей, медленно клонится к столешнице. Конечно, больше всего хотелось бы снова прилечь. Но какой тогда поднимется скандал! «Ну правда, — начинает лепетать мужчина, — правда, не хотел я напиваться». Недобрый огонек в глазах жены разгорается ярче. «Да, не хотел! Наваждение просто! Кто-то все время толкал меня и шептал в голове: «Давай, опрокинь еще рюмочку. Может же человек разок расслабиться». Я просто не мог сопротивляться, женушка! Поверь мне. С другими то же было». Павлику ясно, кто ответственен за непредусмотренный исход посиделок, — Опивень.
Опивень тоже относится к духам, что населяют подворье и временами затрудняют жизнь белорусам. Он из семейства домовых, малорослый, с худыми ручками и ножками, точь-в-точь как чертенок. Его вотчина — праздники и гулянки, на которых он следит, чтобы веселье шло как следует и чтобы пили побольше, в том числе те, кто обычно не слишком склонен заглядывать в бутылку. О людях, способных назло нечистому пить, не пьянея, говорят соответственно: «Пьет, как Опивень».
А настоящая радость для него — когда люди навеселе начинают болтать невесть что себе во вред, падают с табуреток или бормочут что-то непонятное, прилегши на край стола. Так что Опивень не просто дух, который подливает спиртное. Он нужен, чтобы было на кого свалить вину, когда в семье наметился разлад, и тем самым (хотя бы в некоторой степени) снять напряжение в отношениях между супругами.
Хапун
Похититель детей на службе у педагогики
Мальчик опять ушел слишком далеко от родительского дома: вот он мчится перелеском, справа и слева торчат в небо сосны, костлявые, словно скелеты. Ура, наконец освободился от правил, которые вечно навязывают взрослые, сбежал от укоризненных голосов. Мальчишка прыгает и дурачится, напевает любимую песенку и не замечает, что заходит все глубже в лес, через который уже почти не пробивается дневной свет. А что всегда говорил отец? «Помни: неслухов, которые убегают из дому, забирает Хапун!» Ой-ой-ой, так вот же он — горбатый старик с растрепанной седой бородой мчится по небу. В одной руке большой коричневый мешок. Хапун насмешливо хохочет, так что дрожат верхушки деревьев. Малец встрепенулся, глянул вверх — да поздно. Дело сделано: сунув мальчика в мешок, Хапун летит с ним прочь, в свои владения, на болота.
Злой дух Хапун — персонаж не только беларуской мифологии, его бесчинства знакомы и другим славянским народам. Этот ужасный похититель малолетних выполняет важную задачу в воспитании детей в крестьянской семье. Родители день-деньской заняты тяжелым трудом в хлеву, в поле или у печи. Играть с детьми нет времени, их или берут с собой делать общую работу, или они остаются без присмотра во дворе. Нельзя, чтобы они уходили далеко от дома, ведь вокруг полно опасностей: волки, медведи и, конечно, болота, забравшие уже не одного ребенка, что потерялся и заблудился. Так что Хапун — еще и средство поддержания дисциплины. Насколько глубоко этот образ укоренен в беларуской культуре, свидетельствует также и широкое употребление этого слова в контексте протестов после 9 августа 2020 года.
Озерницы
Защитницы природы из Черного озера
Какая красивая, яркая полная луна! Евгену осталось уже недалеко до его цели — Черного озера, как издавна называют ближайший водоем жители деревни Брусы на Мядельщине, что на северо-западе Беларуси. Еще когда он был ребенком, дед предостерегал от походов на озеро. Ведь все в округе знают истории про озерниц, водяных существ, которые будто бы выглядят как молодые женщины с зеленоватыми волосами и ступнями в виде плавников. Они живут в озере, охраняют его и его жителей.
Евген человек не слишком суеверный: «Этими сказками только детей пугать!» Вот и берег. Тут рыба должна ловиться лучше всего. Он раскладывает удочку, входит в озеро, идет широкими шагами, пока вода не доходит ему до пояса. Тогда закидывает удочку. Вокруг тишина. А это что? Птица поет? Может, щелкает соловей? Вдруг изящный силуэт мелькает под поверхностью озера. Евген трет глаза. И в этот момент какая-то мощная сила хватает его за ноги и тащит вниз. Отфыркиваясь, он пытается удержать голову над водой, в последний раз видит прекрасную луну — и вот уже исчез человек, и только глухие трели, похожие на смех, доносятся из глубины.
В мире беларуских мифов много водяных существ, недаром в Беларуси сотни озер, рек и болот. Озерницы — своеобразные персонажи, в них верит только население местности вокруг Брусов. Как и другие духи природы, они напоминают людям о том, насколько необъяснимой может быть природа, насколько жуткими бывают ее силы.
Лозовик
Душа и сердце болот
«Ну, баба, не поверишь, что со мной только что приключилось», — никак не может отдышаться старый Якуб. Его жена Алеся недоверчиво глядит на мужа: «Неужто опять с дружками за водкой сходили?!» «Да нет, я ж в лесу был, у болота грибы искал». И Якуб начинает рассказывать, что с ним было.
Итак, шел он лесом неподалеку от реки, где после дождей всегда высыпает множество грибов. Под одним из больших, густых кустов, что растут, как идти к болоту, наткнулся на добычу. «Куча таких толстеньких, круглых грибочков». Якуб нагнулся, и вдруг что-то потянуло его за жилетку, потом за штаны. Он крутанулся, потерял равновесие, покачнулся и полетел в заросли, запутался там. Ему показалось или ветки и правда все сильней оплетали его руки и ноги? «Помогите, помогите!» — закричал Якуб. Тогда послышалось хихиканье. Да-да, хихиканье! Сомнений быть не могло. «А потом я их увидел, жена!» «Кого ты уже увидел, Духа Святого?» «Нет, таких мелких, костлявых существ. Они дергали меня со всех сторон, щекотали, не давали выбраться из кустов. Я уверен, это были лозники!»
Действительно, Якуб был прав. С ним забавлялись лозники. И не приди их хозяин, Лозовик, кто знает, чем бы все кончилось для старика. Впрочем, вообще эти существа — духи незлые. Живут в болоте вместе с Лозовиком, похожим на гнома персонажем, который заботится о лозниках и защищает их. Собственно говоря, боятся они только одного: что люди осушат болота, поскольку для Лозовика и его озорных помощников это означало бы погибель.
Евник
Огневых дел мастер
«Толик, — позвал отец и показал малышу сыну, который уставился на него большими глазами, — видишь огонь в печи? Хорошо горит. Так снопы и зерно высохнут, как положено». Толик кивнул и загляделся на яркий свет, окрашивавший его детское личико в красивый оранжевый цвет. Когда-нибудь Толик станет хозяином отцовского подворья. Поэтому он должен учиться всему, что нужно знать рачительному крестьянину. «А знаешь, отчего огонь так хорошо горит?» Толик вопросительно глянул на отца, потом показал на поленья, сложенные у печи. «Длова, длова», — залепетал малыш. «Правильно говоришь, умница ты мой!» Глаза отца горели гордостью. Потом он полез в корзину, которую дала ему с собой жена, достал блины, кусок сала и краюху хлеба. Взял льняное полотенце, послал перед печью и выложил на него всю эту вкуснятину. «И вот что еще нужно, чтобы огонь хорошо горел. Это для Евника. Это такой работящий дух, маленький труженик, который заботится об огне здесь, в евне». «Евник! — подхватил мальчонка и никак не мог успокоиться. — Евник! Евник!»
Этого старательного и пугливого духа, который живет в евне, то есть овине, где сушат снопы хлеба перед обмолотом, увидеть невозможно. Некоторые говорят, что глаза у Евника горят, словно угли, а сам он от сажи весь черный и выглядит как бесформенная масса, суетливо перемещающаяся по темному, пыльному помещению. Согласно преданиям, нужно обязательно выказывать Евнику уважение, задабривать его гостинцами, чтобы он хорошо делал свою работу. Сердить его нельзя ни в коем случае, иначе дух может разозлиться, разгорячиться, да и сожжет наконец овин со всем, что в нем.
Танцы с духами
Весна 2020 года. Коронавирус грозно шагает по планете, вакцина будет неизвестно когда, во многих местах Европы вводится жесткий локдаун. А в тихом уголке Минска — столицы страны, где в высоких кабинетах еще даже не признали опасность пандемии, но уже есть первые жертвы, — на валун с необычным, но вполне понятным именем Дед кто-то повязал ритуальное полотенце, рушник. Рушник явно новый, возможно, только что вытканный. В следующие дни на камне появляются конфеты, печенье, цветные ленты. Шумный мегаполис принимает архаичный ритуал как должное, вечно спешащие горожане нисколько не удивляются увиденному. Подумаешь, жертва камню, подумаешь, самый обыкновенный рушник («обыденный», то есть вытканный «об день», за день), подумаешь, язычество, и что тут такого, в конце концов, самые помпезные «всенародные» праздники, которые устраивают власти — праздник урожая Дожинки и Купалье — тоже уходят корнями в древние ритуалы.
Такое внимание к традиционной крестьянской культуре может выглядеть чем-то внешним, претензией на аутентичность, однако на самом деле является глубоко интимным феноменом, имеющим архаические корни. За ним скрывается глыба мифологии — не в смысле поклонения некому пантеону богов или принесения кровавых жертв, а мифологии как системы взглядов на мир и фундаментальной основы жизни.
Давайте же поговорим подробнее о мифологии беларусов. Народа, который на протяжении всей своей многовековой истории часто не мог ясно и точно определить, в чем его идентичность и отличия от народов-соседей: «Мы не русские, не поляки, мы тутейшие » («тутэйшыя», здешние). И который, несмотря на все, сохранил свою самобытность и раскрывает нам удивительный мир, отличающийся духовным богатством, мистицизмом и органичным синтезом с природой.
Долгое время беларусы не имели возможности реализоваться ни в рамках собственной государственности, ни, будучи крестьянской нацией, в «высоком» профессиональном искусстве. Поэтому они воплотили свой духовный, эстетический и творческий потенциал в фольклорной культуре, одной из наибогатейших по европейским меркам, пронизанной дохристианскими представлениями. С момента крещения Руси при киевском князе Владимире христианство распространялось на беларуских землях постепенно и мирно, так что языческие начала и христианские постулаты бесконфликтно уживались в сознании населения. Хотя почем у «уживались»? И сегодня еще старшее поколение, с одной стороны, радуется возможности ходить в церкви, вновь открывшиеся после атеистических советских времен, а с другой — отправляется лечить некоторые болезни к знахарям и поминает предков богатой трапезой прямо на могиле.
Обожествление природы
Трудно точно определить, каким богам поклонялись наши предки тысячу лет назад. У нас нет письменных источников или иных достоверных фактов, только археологические находки. Но даже свидетельства ХХІ века дают множество примеров обожествления священных камней, источников и деревьев, которые подтверждают, что сакрализация природы была основой народной религиозности.
А то, что древние верховные боги Перун и Велес уже давно сошли с пьедестала (а может, никогда на нем и не стояли), вовсе не значит, будто беларусам боги не нужны. Они им нужны, даже очень, вот только для беларусов реалистичней молиться земле и солнцу, луне и звездам, огню и воде. Для пахаря-беларуса это было более понятным и близким к жизни. Даже после принятия христианства верховного Бога тут представляли себе не грозным и временами мстительным мужем на небесном троне, подобно другим народам, а в образе невысокого седого старика в холщовой рубахе. Старик ходил с котомкой за плечами по краю, работая и поддерживая порядок, помогал сиротам и беднякам. А если нас интересуют высшие божества женского пола, то у беларусов и такое есть: извечная богиня-мать, Мать-Земля.
Посмотрим для сравнения на пантеоны древних греков, римлян или германских народов: сплошь величавые, богатые и воинственные персонажи, на золотых колесницах, в доспехах, внушающих страх. А как же обстоят дела с пантеоном беларусов? Мы не найдем здесь рассказов о небожителях, ничего не узнаем об интригах и интимных похождениях богов, как обычно в классической мифологии. Эпос беларусов, в котором Бог собирает свою свиту, распределяет полномочия и вершит порядок, в сотнях текстов утверждает собственный, понятный и такой необходимый крестьянину пантеон: святые на протяжении года выполняют, каждый в свою очередь, знакомые и нужные дела: святой Алексей разгоняет лед на реках, святой Юрий пашет («отмыкает») землю, святая Варвара шьет сорочку. От этого святого сообщества зависят урожай, лад в семье и в конечном счете вселенский порядок.
Про богатырей и драконов
В мифологиях наших европейских соседей немало рассказов о захватчиках и победителях, битвах и единоборствах. Беларусы, напротив, старательно избегают описаний кровопролития, побед, отрубленных голов и воинственных кличей (может, отсюда и правила поведения в повседневной жизни: только защищаться и никогда не нападать?..). Фольклорное творчество беларусов пронизано императивом: не бросайся сражаться со злом, твори добро (вот и пословица говорит: «Пока зло погубишь, добро само сгинет»).
Пока зло погубишь, добро само сгинет
Впрочем, совсем без кровопролития и в мире беларуских мифов не обходится, поскольку самые любимые, проработанные и известные во многих вариантах сказки рассказывают про асилков, богатырей-гигантов, которые сражаются, между прочим, не с чужаками-агрессорами, а с драконом (цмоком), захватившим их землю. Сюжет простой: появившийся дракон заставляет жителей подчиниться и приносить ему девушек в качестве жертвы. Победить его может только богатырь, рожденный крестьянкой после чудесного зачатия — от проглоченной горошины, съеденной рыбной косточки или дуновения ветра. На помощь богатырю приходят не робкие крестьяне или разухабистые купцы, а природа: персонифицированные Ветер, Солнце, Дуб. И как оптимистично это звучит: в сказке богатырь обязательно побеждает дракона! Для этого приходится отсечь змею то три, то девять, а то и двенадцать голов.
Но беларуская мифология в первую очередь все же мир не богов и не демонов, она мир духов. Одушевление всего окружающего, и не просто вера, что все вокруг живое, но и стремление наладить контакт, вступить в диалог с этим всем — вот особенность мировоззрения беларусов.
Договариваться, а не бороться. Не здесь ли следует искать корни мирных протестов 2020-21 годов? Настрой на достижение согласия и готовность терпеть. Почему бы не порубить головы злым лесным духам, коварным болотным и водяным бесам? Но нет, беларус, как рассказывают сказки и легенды, нес им свою последнюю краюху хлеба, аккуратно завернутую в чистую тряпицу, кланялся, высказывал свою просьбу, пробовал договориться. Известно, что таким же образом беларусы часто встречали и захватчиков. Даже оборотня-волколака беларус жалел: поди, не по своей воле носит бедолага волчью шкуру, а из-за злых чар. Срубить голову он был готов только упырю , лежащему мертвым в земле. Тут уж беларус шел на кладбище, открывал гроб, отсекал кровопийце голову и вбивал в могильную насыпь осиновый кол.
Цветок папоротника и Ужиный царь
Если посмотреть на беларускую мифологию глазами ее создателей, то станет очевидным стремление включить в свой мир все, что есть вокруг, заселить все окружение особыми существами, которых никогда не называли демонами или чертями. Наоборот — они хозяева, равно как и люди. Духи-хозяева делят между собой пространство на личные сферы, которыми распоряжаются и за которые отвечают, и называются соответственно: хозяин полевой, лесовой, дворовой, домовой. По сей день к ним относятся со всем возможным уважением, оставляют им подарки, заключают соглашения и христосуются. Именно так, христосуются, когда на Пасху, главный христианский праздник, несут крашеное яйцо в лес .
На восточном пограничье Беларуси, например, верили в Полевика — опекуна полей, который во время жатвы в августе оставляет узкую тропинку через все поле. Символическую тропинку! Потому что мир людей от мира духов отделяет не пространственная, а ментальная граница. Человек и дух выстраивают контакты по законам отношений между мирами, а также по правилам людского общежития.
В основном миролюбивый, природный характер персонажей беларуской мифологии отражается в наиболее характерных мотивах и сюжетах. По деревня м рассказывают удивительные истории о папороть-кветке — цветке папоротника, дающем везунчику дар понимать язык природы (а вовсе не материальное богатство, как можно сегодня прочитать в пересказах), о короне Ужиного царя , которой тот делится с заблудившимся путником, о бесконечной трубке полотна, подаренной невидимым духом Доброхожим сердобольной крестьянке, спеленавшей его ребенка в свой последний платок. В сказках обычно побеждают сироты, которые сочувствуют мышке, готовы помогать Деду Морозу, жалеют корову и зовут ее матушкой. Сюжеты берутся преимущественно из повседневности, нам рассказывают про обычных людей, и их подвиг (вытекающий из общего образа жизни) — это умение творить добро.
Конечно же, это вовсе не означает, что беларусы не имеют представления о черте. Имеют, да еще как! Но и черти в беларуских преданиях скорее озорные, чем хитрые и коварные. Один превратится в красивого барашка и запрыгнет на воз к путнику, другой в облике господина в черном плаще с золотыми пуговицами заведет в болото подвыпившего мужика, третий заглянет на вечеринку к девушкам и давай выкидывать кренделя — только копыта из-под брюк выдают нечистого. Фигура беса-искусителя появилась гораздо позднее, в контексте христианской идеологии.
В записях последних столетий две эти сферы, языческая и христианская, переплетаются так сильно, что их становится невозможно механически отделить одну от другой. Да и не нужно. Можно, например, услышать историю о Доброхожих — таких же людях, что и мы, только увидеть их не получится или удается лишь изредка. А невидимыми они стали из-за конфузной ситуации: Адам и Ева нарожали много детей, но застыдились перед Богом от такой своей активности и спрятали некоторых из них, вот те и сделались невидимыми.
Каждый должен работать — вот железное правило беларуса, исключений из которого не делается даже для духов
Обращает на себя внимание и то, что беларуские духи все время заняты делом. Конечно, они любят позабавиться с людьми, но и про обязанности свои не забывают. Даже Русалка, у которой, кстати, нет никакого рыбьего хвоста, — это прежде всего дух, заботящийся о растениях, нивах, лесах. В некоторых местностях русалок представляют красивыми девушками с распущенными длинными волосами, в других местах это уродливые старухи, но, как бы они ни выглядели, они охраняют молодые побеги или раскачиваются на ветвях берез. На Полесье распространена вера в Железную бабу, которая прячется во ржи и может задушить своими большими грудями любого, кто зайдет в ее владения преждевременно, до поры жатвы. И привидения, встречающиеся не только на кладбище, но и на перекрестках дорог, в заброшенных усадьбах и даже на церковном дворе, тоже исправно несут свою службу и пугают лишь тех, кто заявится в неположенное время в неположенное место. Каждый должен работать — вот железное правило беларуса, исключений из которого не делается даже для духов.
Тот свет — такая же часть реальности, что и этот
Тотальное одухотворение всего сущего никуда не исчезло и после принятия христианства. Напротив, распространение новой веры в определенной мере опиралось на прежнее убеждение, что мир — это не только то, что мы видим. Под «тем светом» наши предки понимали все, что мы не способны видеть, слышать или иначе воспринимать органами чувств. Даже покойники, как верили люди, не исчезают полностью, а просто переходят за грань видимого для нас.
Тот свет для беларуса — такая же часть реальности, что и этот. Более того, успех и судьба каждого из населяющих Землю напрямую зависят от духовного контакта с жителями и представителями потустороннего мира. В определенном смысле вся традиционн ая культура ориентирована на перспективу иномирия, жизни после смерти. Почти каждый праздник, будь то в аграрном, будь то в семейном годовом цикле, включает в себя обряд обращения к предкам и даже специальную, строго регламентированную встречу на незримой границе, отделяющей мир живых от мира мертвых. Ни в одной из наших стран-соседок нет такого количества праздников, посвященных поминовению предков. В их числе Деды (день Всех Святых) и Радоница, причем последняя уже много лет назад была объявлена государственным выходным днем, в который беларусы навещают могилы и чтут память умерших. В некоторых регионах даже устраивают трапезу прямо на кладбище в твердой уверенности, что к угощению присоединяются и покойные родственники.
Вернемся к нашему валуну Деду, у которого люди искали спасения от коронавируса. Этот камень был центральным объектом языческого капища, которым активно пользовались еще сто лет назад. Минск, возможно, единственным среди крупных европейских городов мог в ХХ веке похвалиться наличием языческой молельни. И хотя сакрального пространства, где находился валун, уже давно не существует, люди не забыли про него и по-прежнему приходят к священному камню. Например, чтобы принести традиционный рушник, предварительно объехав вокруг города по кольцевой автодороге. Совершенно так же, как еще совсем недавно обходили вокруг деревни, когда случалась беда: мор, война, засуха, коллективизация — и община объединяла силы, а главное, собиралась с духом в своем стремлении положить конец страданиям.
Литература
- Міфалогія беларусаў. Энцыклапедычны слоўнік. Мінск, 2011
- Чароўны свет: з беларускіх міфаў, паданняў і казак. 2-е выд. Мінск, 2010
Идея, концепция и редактура: Инго Петц
Дизайн: Даниэль Маркус
Иллюстрации и фронтиспис: Валерий Слаук
Вводный текст: Татьяна Володина
Тексты портретов: Инго Петц
Перевод: Сергей Павловицкий
Корректура: Ольга Шестакова
Ассистент редактора: Мэнди Ганске-Цапф
