Гэта Беларусь, дзетка!

Кино и диджеи. Коронавирус и задержания потенциальных кандидатов в президенты разожгли недовольство. На предвыборные мероприятия Светланы Тихановской в июле 2020 года собираются десятки тысяч человек — так много, как никогда прежде в истории страны. 6 августа в Киевском сквере на севере Минска собираются сторонники Тихановской. Неподалеку проходил праздник, организованный городской администрацией, и двое работавших на нем диджеев — Кирилл Галанов и Владислав Соколовский — неожиданно включают песню «Перемен» группы «Кино». Дальше все просто: люди начинают петь, радоваться и складывают пальцы в жесте «виктории» — победы. Потом отключается электричество — но символ уже родился.

9 августа 2020 года. Центральная избирательная комиссия объявляет, что Лукашенко уверенно победил на выборах, набрав 80% голосов. На фоне растущих протестных настроений многим это показалось издевательством. В тот же вечер возмущение вырывается из берегов: десятки тысяч людей выходят на улицы Минска и других городов. ОМОН и милиция отвечают насилием — дубинками, резиновыми пулями и светошумовыми гранатами. В отдельных случаях применяется огнестрельное оружие. Обстановка на улицах стала напоминать гражданскую войну. Появляются тяжелораненые, а 10 августа и первый убитый. В последующие дни тысячи человек попадают за решетку. Но, в отличие от предыдущих лет, протестная волна не сходит на нет.

Все в белом. Одетые в основном в белое, с цветами в руках около 250 женщин 12 августа собираются перед Комаровским рынком. В других городах женщины организуют похожие флешмобы и встают в живые цепи, которые уже несколько лет как стали неотъемлемой частью протестной культуры. Так женщины выражают солидарность с арестованными. Белый — цвет невинности, цветы — символ взаимного сближения. Это была попытка унять насилие и страх прошедших дней.

Улицы. «Марш свободы» — 16 августа беларусы  вновь выходят на улицы. В одном только Минске возле стелы «Минск — город-герой» собирается до 250 тысяч человек. Впечатляющие изображения из этой не избалованной вниманием страны облетают весь мир. Беларусы демонстрируют ярость и недовольство. Беларусская нация словно очнулась от летаргического сна, который долгое время служил метафорой ее отношения к политике. Уличные протесты, в особенности воскресные марши, а также марши женщин и марши пенсионеров, лучше всего выражают новое самоощущение общества — освобожденного и ощутившего собственную силу.

Насилие в заключении. Семь тысяч человек были арестованы уже в первую неделю протестов. Названия тюрем — Окрестина и Жодино — вошли в повседневный лексикон. Сотни людей собираются возле них в поисках друзей и родственников. Фотографии и видео документируют, как заключенные штабелями лежат друг на друге во дворах тюрем и отделов милиции или часами, согнувшись, стоят на коленях в спортзалах. У многих из тех, кого освободили в первую очередь, видны явные следы пыток и жестокого обращения. Но государственное насилие лишь подогревает протест.

Улица как сцена. Недовольство властями демонстранты выражают изобретательной игрой слов и рисунками на плакатах. Систему Лукашенко высмеивают и в театральных перформансах. Диджеи ставят танцевальную музыку, барабанщики отстукивают ритмы, символизирующие протест против насилия и репрессий. Известные музыканты, такие как основатель рок-группы N.R.M. Пит Павлов, берут с собой гитары и поют песни, стоя перед стеной из омоновцев и милиционеров. Уличные протесты превращаются в мирные в массе своей хеппенинги, на которых беларусы празднуют свое вновь обретенное бесстрашие.

Отвоевывание общественного пространства. Совместное пение народных, религиозных или других известных песен в общественных пространствах (например, в минском метро) становится неотъемлемой частью протестной культуры. Все подобные акции преследуют одну цель: отнять у правительства возможность пользоваться этим пространством для инсценирования своей власти. Человечность и творческая энергия должны вернуть это общественное пространство обществу.

Плакаты. «Этот плакат может стать причиной моего задержания». Художница Ульяна Невзорова поднимает плакат с этой надписью в минском метро — и тем самым не только выражает свое отношение к репрессиям, но и еще раз подчеркивает значение визуального языка протеста. Властям, по всей видимости, нечего противопоставить актуальному языку картинок и дизайна. Порой многие формы протестной культуры могут даже напоминать постановочное действо, придуманное режиссерами и разработанное маркетологами для вирусных кампаний в социальных сетях.

Юмор против ужаса. В рамках протестной культуры разоблачается насилие, а страх преодолевается с помощью безобидных и мирных, с виду даже обыденных, действий, а также силой юмора. Мемы и видео должны высмеивать авторитарную систему и вытеснять ужас. Так виртуальное пространство превращается в поле боя за свободу и власть над изображениями и символами.

Партизанская тактика. Женщины окружают цепь из милиционеров и вынуждают силовиков отказаться от их тактики. Две примечательные детали чрезвычайно важны для протестной культуры в целом: солидарная ответственность друг за друга и партизанская тактика, которая опирается на давнюю и устоявшуюся традицию. «За последние 200 с лишним лет партизанство превратилось в привычную стратегию самосохранения, безальтернативную технику выживания беларусской культуры», — говорит писатель и художник Артур Клинов.

Солидарность с соседями. «Дворы — наверное, это самая сильная вещь на сегодня — пишет социолог Геннадий Коршунов. — Самоорганизация там — это начало новой власти, которая очень пугает власть современную». Горожане собираются в минских дворах, чтобы разговаривать и обсуждать происходящее, писатели читают свои тексты, музыканты дают концерты, ученые зачитывают доклады. Дворы становятся живым символом перемен. До тех пор пока в середине октября режим Лукашенко не начал целенаправленное наступление на музыкантов, художников и вообще всех, кто визуальными, музыкальными или эмоциональными средствами формировал протестную культуру.

Борьба с символами. «Я выхожу», — последние слова Романа Бондаренко. Произнеся их, 31-летний мужчина вышел из своей квартиры на Площадь Перемен. Это место стало одним из символов протестной культуры. Вечером 11 ноября 2020 года во двор пришли мужчины в масках и начали срезать белые и красные протестные ленточки с забора. Бондаренко выходит к ним, они его избивают. На следующий день он умирает от полученных травм. 15 ноября сотни демонстрантов пытаются защитить от ОМОНа место памяти Бондаренко на Площади Перемен. Безрезультатно. К вечеру сотни человек арестованы, а место памяти полностью зачищено.

Темное время года. Последние большие воскресные марши прошли в начале ноября, на каждом из них задерживали более тысячи человек. После этого, зимой 2020–2021 года, протестующие устраивали акции в своих районах и больше не собирались с другими группами в центре города. Но несмотря на это, власти продолжают целенаправленно и грубо преследовать активистов, журналистов, художников и простых людей, задерживая их по абсурднейшим поводам. Все символы протеста, в том числе снеговики или бело-красно-белые носки, становятся мишенью для репрессивной машины. Общая усталость, коронавирус и зимние холода наносят мощный удар по протестному движению. Но все-таки почти каждый день проходят небольшие протестные акции. По вечерам группы людей выходят на улицы, чтобы дать своему недовольству выход.

Би-би-би-и-и! Как теперь будут развиваться события в Беларуси, очевидно находящейся в глубоком политическом кризисе? Когда участников устроенного Лукашенко Всебеларусского народного собрания, проходившего 11 и 12 февраля 2021 года в Минске, на автобусах развозят с мероприятия, вновь бибикают проезжающие мимо машины, напоминая о тех днях, когда все началось, — о лете 2020 года.

Ашчушчэнія ня це. В августе 2020 ребята из группы «Разбітае сэрца пацана» записали короткий ироничный клип, ставший вирусным и разлетевшийся по соцсетям. В образе беларусских гопников они безэмоционально рассказывают о переменах, страхе и неадекватно жестокой реакции властей на протесты. 13 февраля 2021 года музыканты были задержаны на концерте и приговорены к 15 суткам заключения. «Ашчушчэнія ня це» — так на трасянке заканчивается каждый куплет песни. Ощущения и правда изменились по всей стране.